Этой статьей мы открываем серию публикаций о подводной археологии – удивительной науке о тайнах и загадках прошлого, скрытых под толщей вод океанов, морей, рек и озер. Автор статьи – Дмитрий Поспелов, профессор кафедры всеобщей истории и археологии, инструктор по подводному плаванию, руководитель проекта «Подводная археология России».
Ленормановский рельеф (410 год до н.э.)
Всегда очень хотелось что-нибудь позаимствовать у классиков. Взять и применить особенно красивую и известную фразу. Вот как у Михаила Афанасьевича Булгакова: «В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат».
Я далеко не Булгаков, но уж больно хочется, начиная рассказ о флоте Александра Македонского, вставить: «Ранним утром в месяце Десия в 114 олимпиаду при Гегесии, архонте афинском, раскачиваясь вправо-влево типичной походкой моряка, чуть сгорбившись, на борт своей Триеры поднялся адмирал македонского флота, сподвижник Александра Неарх».
Почему именно эта тема? Что такого связано с этим флотом, что может заинтересовать не только исследователя, но и простого любителя дайвинга? На мой взгляд, одно – ТАЙНА! Из всего, что написано об Александре Македонском, можно выложить дорогу, которая несколько раз обернется вокруг земного шара, и на этой большой дороге всего лишь несколько сантиметров будет посвящено его флоту. Точнее – не так, мы достаточно много знаем об Индийском походе, в котором флот принимал весьма активное участие. До нас дошли данные об исследовании Неархом побережья Персидского залива. Но вот о том, что случилось с флотом после смерти Александра Македонского, неизвестно НИЧЕГО!!! Что же представлял собой флот Александра Македонского?
Согласно Арриану (85 – 175 г. н.э.): «По словам Птолемея, сына Лага, у которого я главным образом черпаю сведения, весь флот состоял примерно из 2 тысяч судов, в их числе было 80 тридцативесельников и много других, включая суда для перевозки лошадей, открытые грузовые ладьи, а также все остальные лодки».
Это единственная информация, которая известна нам о флоте Македонского. Но можем ли мы ей доверять?
Как известно, Триаконтор и Пентеконтор (тридцативесельник и пятидесятивесельник) были основными греческими кораблями в XII-VIII вв. до н.э., т.е. в архаический период. Причем Триаконтор и в те времена не особо рассматривался как серьезная боевая единица. Тем более что уже в VII в. до н.э. согласно Фукидиду (ок. 460 – ок. 400 до н.э.) у греков появляются Триеры. Даже если предположить, что Фукидид немного преувеличил, то все равно совершенно понятно, что во времена его (Фукидида) жизни греки не только знали, но и активно применяли Триеры. Еще раз подчеркнем – Фукидид жил в V в. до н.э. Другими словами, представьте себе что, имея на вооружении авианосцы и крейсера, командующий флотом отправляется в поход на парусных фрегатах. Почему же у Арриана мы читаем про 80 тридцативесельников (Триаконторов)?
Триера
Здесь можно предположить несколько вариантов. Во-первых, если римский сенатор-консуляр Квинт Энний Флавий Арриан пишет о кораблях, то мы должны принимать во внимание, что он писал через 400 лет после описываемых событий, был римским легатом и разбирался во флоте не больше, чем любой его современник, не имеющий отношения к флоту. Ну, кто сейчас из военных историков, не занимающийся профессионально историей флота 17 в., сможет отличить флейт от пинаса или галеона? А времени прошло примерно столько же, сколько между Македонским и Аррианом. Во-вторых, как уже было сказано, Арриан тоже работал не с первоисточниками. В-третьих, скорее всего, по тогдашней традиции, просто приводил все в «правильную», понятную для того времени терминологию.
Таким образом, мы можем говорить о том, что для Арриана флот Александра Македонского не представлял особого интереса, да и ссылка его на Птолемея (имеется в виду Птолемей I, сподвижник Александра, основавший династию Птолемеев) тоже не выглядит убедительной. По крайней мере, ни о каких его трудах мы не знаем. Удивительным кажется и тот факт, что Арриан, говоря о флоте, не ссылается на перипл самого Неарха, в котором он описывает свое путешествие во время индийского похода и в котором просто не могло не быть сведений о составе флота. Сам перипл не сохранился.
Итак, точных сведений о флоте Александра Македонского не сохранилось. Но мы можем сделать реконструкцию (безусловно, весьма приблизительную) состава его флота.
1. Что же это за 80 кораблей? Скорее всего, речь идет о Триерах. Триеры и Биремы с V в. до н.э. становятся ОСНОВНЫМИ и ЕДИНСТВЕННЫМИ боевыми кораблями. Ни у кого из античных авторов того времени мы не встречаем упоминания о Триаконторах как боевых кораблях – в сражениях при Саламине (480 г. до н.э.), Эгоспотамах (406 г. до н.э.), Аргинусских островах (405 г. до н.э.) участвуют Триеры и Биремы. Причем если Биремы, по большому счету, можно сравнивать с современными легкими крейсерами, то Триеры скорее тяжелые крейсера. Исходя из этого, логично предположить, что речь идет о 80 ТРИЕРАХ – как и сейчас, всегда отдельно указывают количество крупных кораблей и не особо упоминают о вспомогательных судах. Да и странно было бы считать, что Александр Македонский, бравший на вооружение все технологические новинки того времени, вдруг, по какой-то необъяснимой причине, именно для флота (на котором, напомним, собирался плыть сам, по Арриану: «отправившись из Персии, объехать большую часть Аравии, страну эфиопов, а также Ливию и Нумидию по ту сторону Атласа до Гадеса, выйти в наше море и, подчинив себе Ливию и Карфаген, получить право называться царём всей земли») выбрал основным кораблем уже практически не применявшийся к тому времени Триаконтор.
2. Стоит сказать, что Триеры были не только основными кораблями для ведения боевых действий, но и использовались для транспортных перевозок. Например, Триеры для перевозок пехоты назывались Гоплитагагос, а лошадей Гиппагагос. Еще раз вернемся к Арриану: «…весь флот состоял примерно из 2 тысяч судов, в их числе было 80 тридцативесельников и много других, включая суда для перевозки лошадей, открытые грузовые ладьи, а также все остальные лодки». Что же получается: для перевозки лошадей используют современные Триеры (Гиппагагос), и о них говорится просто как о судах для перевозки лошадей, а устаревшие Триаконторы упоминаются отдельно? Наверное, все же Арриан просто не обратил внимания на такое несоответствие.
3. Давайте попробуем по-новому взглянуть на состав флота Александра Македонского с позиции приведенных выше аргументов. Итак, 80 Триер (1 Триера – примерно 180 человек, итого 14 400), не менее 100 Бирем (из расчета линейного построения от 15 до 100 кораблей в линию, как правило 2-4 линии, в соответствии с тактикой того времени, т.е. 130 человек на корабль, итого 13 000) и вспомогательные суда в количестве 1 800 (пусть по минимуму по 20 человек, все равно получается 36 000). Таким образом, мы приходим к цифре 63 000 человек!!! Невероятная цифра? Возможно. Но обратимся опять к Арриану: «Для обслуживания воинов на корабли посадили финикиян, киприотов, кариян и египтян». То есть под свой планируемый поход Александр мобилизовывал все возможные ресурсы!
Почему такое внимание уделяется не только составу флота, но и числу людей, находившемуся на кораблях? Все очень просто: приняв во внимание эти цифры, мы приходим к совершенно интересным выводам. Согласно Диодору (90 – 30 г. до н.э.), отправляясь в Малую Азию, Александр имел при себе 44 000 пеших воинов и 6 500 всадников, из которых он оставил в Европе соответственно 12 000 пеших и 1 500 всадников. Однако завоевания Александра и присоединение им новых земель значительно увеличило мобилизационный ресурс и позволило Македонскому провести военную реформу, по которой только из азиатских народов было набрано и обучено 30 000 юношей. После известного бунта против него в 324 г. до н.э., он с еще большей энергией готовит флот, строит гавани и каналы, продолжает формировать новые войска из новобранцев. Исходя из этого, цифра в 63 000 человек (включая вспомогательный персонал) уже не кажется столь огромной. Но нам она важна не поэтому. Представьте себе еще раз – 2 000 кораблей, 63 000 человек! По всем меркам это достаточно грозная сила, способная существенно повлиять на любые события в тогдашнем мире.
Но где мы встречаем упоминания об этой силе? Их нет. Совсем. Флот после смерти Македонского выходит в море и исчезает. Если вы захотите что-либо узнать о судьбе Неарха, то после смерти Александра о нем практически не упоминается, хотя абсолютно все источники называют дату его смерти – примерно 312 г. до н.э.! Но тот ли это Неарх? Классически считается, что он после смерти Александра правил в Ликии и Памфилии, поддерживал Антигона, но особого участия в борьбе диадохов не принимал. Как же тогда быть с тем, что в его распоряжении находились такие силы? Куда они вдруг делись и почему человек, до этого отличавшийся редким бесстрашием, вдруг выключился из борьбы за власть? Еще раз подчеркну, имея такие силы. Вполне логично предположить что, несмотря на смерть Александра, он как один из самых ранних, деятельных и преданных его соратников решил осуществить задуманное Александром.
Итак, вернемся к началу: «Ранним утром в месяце Десия в 114 олимпиаду при Гегесии, архонте афинском, раскачиваясь вправо-влево типичной походкой моряка, чуть сгорбившись, на борт своей Триеры поднялся адмирал македонского флота, сподвижник Александра Неарх».
Продолжение следует…
